Еле переплетая лапы. Шуршанием травы не скрывая своё присутствие. Отстранённым взглядом смотря в никуда. Кот брёл сковзь траву, машинально огибая деревья и не обращая внимание на колючки. Его голова перестала гордо возвышаться, как только кончик хвоста вылез из туннеля входа. Теперь было больно.
Рык белой кошки всё ещё звенел в ушах, оглушал сильнее, чем крики котов на поляне, пусть и был в сто раз тише. Зубы сжались от гнева, толи на неё, толи на себя. Шум воды.
Это место было для него символом их дружбы. В последний раз они были здесь совсем недавно, пару дней назад, когда она наконец вернулась. Теперь воин с опозданием понял, что тогда и нужно было всё рассказать, поделиться. Может тогда она бы не отреагировала так остро, и их дружба осталась бы дружбой, а не перешла на поле, откуда до ненависти один шаг. А шаг то уже сделан. Сделан ей. Он то ещё стоял на дружбе, даже не мыслив куда-то перебираться. Вот только на этом поле очень больно быть одному.
Краб огляделся. Шум водопада наконец разорвал гул рыка, и воин осмелился вдохнуть влажный воздух полной грудью. Качнув хвостом, кот подобрался к скале и отодвинул оплетающее её внизу растение. Восемь полосок, отметин на открывшемся участке голой скалистой стены. Воин поморщился. Он клялся когтями, и ничегов итоге не сделал, чтобы сохранить.
Но и она хороша - сбежала из племени, даже не сказав ни слова. Сама виновата, что кот, которого она любит, влюбился в другую. Уж пусть не винит его в том, что сама проиграла.
Единственное, в чём виноват он, это в своём молчании.
И всё-таки он сквозь отчаянное осуждение её винил себя. И это бесполезное нелогичное обвинение лишь доказывало самобичевание. Тупая злость.
Воин вздохнул. Он не собирался всё просто так оставлять и поджимать хвост от её взгляда. Он хотел вернуть их дружбу, хотя мало представлял себе подобную возможность. Кивнув сам себе, воин отвернулся от скалы и улёгся на первый попавшийся выступ над поверхностью воды.
Вернуться в лагерь? Не стоит. С Фиестой Бурый, Краб там не нужен. Находиться на поляне и возможно выслушивать осуждение (или поздравения) соплеменников не хотелось тем более. Он беспокоился за любимую, но знал, что всё будет хорошо. Надо будет поймать ей вкусного кролика. Улечься рядом, вдохнуть запах и забыть обо всех тревогах.